Расслоение
К началу железного века в Прибалтике сложилось социальное расслоение, о чем свидетельствуют явные различия в погребальных обычаях. Верховные жили на доминирующей ферме в пределах поселения или в горных крепостях. Они были похоронены в каменных могилах с разными важными артефактами. Простые крестьяне были похоронены лишь со скромным погребальным имуществом. Останки самых бедных людей, тех, кто, вероятно, зависел от более крупных ферм, были помещены в земляные могилы или просто уложены на землю в специально отведенных местах.
Во время римского железного века (50–450 гг. н. э.) умерших хоронили в надземных могилах: тарандских могилах в Эстонии и северной Латвии, каменных курганах в Литве и южной Латвии. К восьмому веку новые погребальные обычаи распространились по всей Литве и вскоре начали распространяться на север. К девятому веку стала преобладать кремация.
В регионе существовали заметные различия в погребальных обычаях, которые позволяют археологам очертить районы расселения различных балтийских племен. Например, в позднем железном веке (800–1200 гг.) леттигалльцы хоронили мужчин головами на восток, а женщин – головами на запад. Мужчин обычно хоронили вместе с топором и двумя копьями. Обычаем, практикуемым только литовцами, было ритуальное захоронение лошадей после смерти их владельца.
Письменные источники о народах восточной Прибалтики до второго тысячелетия скудны. Римский историк Тацит в своей книге «Германия», написанной в 98 году н. э., был первым, кто описал балтийские племена, скорее всего, пруссов, которых он называл эстиями. Он описывает их, как поклоняющихся Матери Богов и собирающих янтарь из моря. В римские времена янтарь был товаром, который наиболее высоко ценился торговцами. Река Висла обеспечивала торговый путь, по которому янтарь достигал аванпостов Римской империи.
В то время балтийские племена населяли гораздо более обширную территорию, чем в настоящее время: от Вислы до Днепра в центральной России. После распада Римской империи великое переселение народов в пятом и шестом веках, особенно славян, вытеснило балтов в более компактную область, а также дальше на север, на территорию, населенную финноязычными народами, особенно ливами.
Литовцы состояли из двух больших групп: земайцев или жемайтов («низменников»), которые жили вокруг устья реки Неман, впадающей в Балтийское море, и аукштайтов («горцев»), которые жили дальше вверх по реке на восток. Обе эти группы сами по себе состояли из нескольких племенных территорий. Другими прибалтийскими племенами, тесно связанными с литовцами, живущими к западу и юго-западу от них, были скальвийцы, ялтинцы и пруссы, населявшие территорию современной северо-восточной Польши и Калининградской области Российской Федерации.
Самым крупным балтийским племенем, населявшим территорию современной Латвии, и от которого позже произошло название латыши, были латигаллы. Они были последним прибывшим племенем, вытесненным из современной Белоруссии славянской миграцией в восточную часть Латвии к северу от реки Даугава. Другими протолатышскими племенами были селоняне к югу от реки Даугавы.
Земли семигальцев также находились к югу от Даугавы, но непосредственно к западу от земель селониан. Земли куршей располагались вдоль западного побережья современных Латвии и Литвы. Побережье Рижского залива было заселено ливами, близкими языковыми родственниками эстонцев.
Хотя протоэстонцы не были разделены на этнически различные племена, существовали заметные культурные различия между теми эстонцами, которые населяли юг и север страны, а также теми, кто жил в западных прибрежных районах и на островах, и которые наиболее непосредственно подвергались скандинавскому влиянию. В северо-восточной части Эстонии жило еще одно финское племя – голоса (вотианы), территория обитания которого простиралась до территории современного Санкт-Петербурга.
Городища
На протяжении всего железного века сельское хозяйство развивалось, эволюционируя от подсечно-огневой системы к двухпольной ротационной системе и, в конечном счете, к более эффективной трехпольной системе. К концу первого тысячелетия возникла система полосовых полей, которая способствовала образованию деревень. Деревни объединились, чтобы сформировать политические сообщества, управляемые старейшинами. Эти районы, как правило, были сосредоточены на городище.
Позже, с христианизацией, эти районы городищ обычно составляли основу приходов, которые стали основными административными единицами до двадцатого века. Более крупные территориальные единицы были сформированы в начале второго тысячелетия, когда несколько из этих районов объединились вместе, образовав землю или вождество. Например, территория, населенная ливами, состояла из четырех земель. Территория, населенная полугаллийцами, состояла из семи отдельных земель. Это были суверенные единицы, которые сами определяли свои отношения с соседними землями.
Развитие городищ и открытых поселений демонстрирует эволюцию социальных и политических структур. То есть амбиций элиты в Балтийском регионе. Городища были возведены прежде в Литве в начале римского железного века, в Латвии – в конце римского железного века и, наконец, в Эстонии – в шестом веке. Различия в уровне социального и политического развития в период позднего железного века иллюстрируются количеством городских укреплений: в Литве было около 700 городских укреплений, почти 200 – в Латвии и менее 100 – в Эстонии. Эти цифры также свидетельствуют о том, что общество в литовских районах было более иерархичным и уделяло больше внимания воинским добродетелям. В то время как на севере, особенно в эстонских районах, общины оставались более эгалитарными.
К двенадцатому веку некоторые городища, такие как Ерсика (Герзика) на Даугаве, превратились в места постоянного проживания, где жили военные вожди и их сопровождающие. Кернаве в Литве был самым крупным и важным городищем. И считалось, что в тринадцатом веке в нем проживало 3000 человек. Плотность населения в Прибалтике в конце железного века, по оценкам, составляла примерно три человека на квадратный километр.
По сравнению с Центральной Европой балтийское общество было заметно менее стратифицированным и эгалитарным. Помимо рабов, в основном женщин и детей, полученных в результате набегов на соседние земли, большинство людей были свободными крестьянами. Можно провести различие между социальной структурой, которая сложилась к концу железного века в прибрежных и западных районах, и социальной структурой в юго-восточной части Эстонии, восточной Латвии и центральной и восточной Литве. В первых – социальное расслоение началось раньше, с появлением численно значимого слоя начальников (хотя и с небольшим количеством владений и слабыми полномочиями). В то время как в последних областях расслоение началось позже и было более интенсивным: число начальников оставалось небольшим, но размер их территории и сфера их полномочий были значительно больше. В первых районах были ярко выражены скандинавские влияния, во вторых – восточнославянские.
Невозможно с уверенностью сказать что-либо о дохристианской религии. Религиозная практика каменного века была типична для культов предков и плодородия. Систему верований туземцев можно охарактеризовать как анимистическую: вера в то, что все в мире природы имеет дух. К началу железного века люди также начали поклоняться персонифицированным и антропоморфным небесным богам. Более поздние письменные источники упоминают наиболее заметные божества Перкунас (балтийский) и Таара (эстонский), оба бога грома, родственные скандинавскому Тору.
До прихода крестоносцев
Хотя балтийская история до прихода крестоносцев в конце XII века считается предысторией из-за отсутствия письменных источников, в скандинавских сагах и русских летописях есть многочисленные упоминания о балтийских и финских племенах. Литва впервые упоминается в немецкой хронике, написанной в 1009 году, в которой говорится о мученической смерти христианского миссионера по имени Бруно. В эпоху викингов (800–1050) скандинавские воины регулярно совершали набеги на восточные берега Балтийского моря.
Архиепископ Бременский Римберт в «Житии святого Ансгара» рассказывает о сокрушительном поражении датской морской экспедиции против куршей и последующей победоносной шведской кампании против куршей в 850-х годах. Свидетельством интенсивности взаимодействия по всему Балтийскому морю являются сохранившиеся в Швеции рунические памятники XI века, в которых записаны воины, павшие в битве на восточном берегу Балтийского моря. За исключением шведской колонии на юго-западном побережье Латвии в Гробипе в VIII веке, местное сопротивление не позволило скандинавам закрепиться на балтийских землях.
Во всяком случае, викингов больше соблазняли богатства, которые можно было получить дальше на востоке и юге. Два основных торговых пути на восток, которыми пользовались викинги, пересекали балтийские земли. Первый – через Финский залив вдоль эстонского побережья, вверх по Неве до Ладожского озера и вниз до Новгорода. Или на восток до Волги, чтобы достичь Каспийского моря. Второй – вдоль Даугавы до Днепра, на юг до Киева и через Черное море до Константинополя. Меньший маршрут проходил через реку Неман через литовскую территорию, чтобы достичь Днепра ниже по течению.
Свидетельством косвенных контактов с Ближним Востоком, установленных через эти торговые пути в Византию, являются клады арабских серебряных монет (дирхамов) IX века, которые были обнаружены в Балтийском регионе. Одна красочная сага, повествующая о взаимодействии в регионе Балтийского моря – это история норвежского короля Олафа Трюггвасона, который в детстве был взят в плен эстонскими пиратами по пути в Новгород и продан в рабство. Княжеские династии викингов сыграли важную роль в формировании самого раннего русского государства – Киевской Руси в IX веке.
Русские княжества активно расширялись на запад и на север в десятом и одиннадцатом веках. Русские летописи сообщают, что в 1030 году эстонское городище Тарту было захвачено великим князем Киевской Руси Ярославом Мудрым, который также выступил против литовцев десять лет спустя (в 1040 году). В XII веке русские проникли дальше на запад, в Черную Русь, основав крепость в Новогородке (Новогрудке). Однако инициатива перешла к литовцам к концу века, когда государство Киевская Русь раздробилось.
Протолатышские племена были наиболее тесно связаны с русскими. Леттигальцы платили дань соседним русским княжествам Пскову и Полоцку. А леттигальская земля в среднем течении Даугавы находилась под властью полоцкого вассала. Некоторые латигальские вожди приняли православие. Селоняне и ливы, жившие по берегам Даугавы, также время от времени платили дань Полоцку.
До начала XI века и христианизации Скандинавии набеги викингов велись в основном в одном направлении – скандинавские викинги совершали набеги на восточные берега Балтики. За скандинавской эпохой викингов последовала эпоха балтийских викингов, с морскими набегами, совершаемыми куршами и эстонцами с острова Сааремаа (Осел).
В 1187 году эстонцы с Сааремаа даже разграбили главный город Швеции Сигтуну, что побудило шведов позже построить новую столицу в Стокгольме. Христианские шведские и датские короли предприняли карательные экспедиции против куршей и эстонцев. Но до XIII века эти набеги в основном были направлены на нейтрализацию угрозы восточнобалтийского пиратства, а не на завоевание территорий или обращение туземцев в христианство.
Расслоение
К началу железного века в Прибалтике сложилось социальное расслоение, о чем свидетельствуют явные различия в погребальных обычаях. Верховные жили на доминирующей ферме в пределах поселения или в горных крепостях. Они были похоронены в каменных могилах с разными важными артефактами. Простые крестьяне были похоронены лишь со скромным погребальным имуществом. Останки самых бедных людей, тех, кто, вероятно, зависел от более крупных ферм, были помещены в земляные могилы или просто уложены на землю в специально отведенных местах.
Во время римского железного века (50–450 гг. н. э.) умерших хоронили в надземных могилах: тарандских могилах в Эстонии и северной Латвии, каменных курганах в Литве и южной Латвии. К восьмому веку новые погребальные обычаи распространились по всей Литве и вскоре начали распространяться на север. К девятому веку стала преобладать кремация.
В регионе существовали заметные различия в погребальных обычаях, которые позволяют археологам очертить районы расселения различных балтийских племен. Например, в позднем железном веке (800–1200 гг.) леттигалльцы хоронили мужчин головами на восток, а женщин – головами на запад. Мужчин обычно хоронили вместе с топором и двумя копьями. Обычаем, практикуемым только литовцами, было ритуальное захоронение лошадей после смерти их владельца.
Письменные источники о народах восточной Прибалтики до второго тысячелетия скудны. Римский историк Тацит в своей книге «Германия», написанной в 98 году н. э., был первым, кто описал балтийские племена, скорее всего, пруссов, которых он называл эстиями. Он описывает их, как поклоняющихся Матери Богов и собирающих янтарь из моря. В римские времена янтарь был товаром, который наиболее высоко ценился торговцами. Река Висла обеспечивала торговый путь, по которому янтарь достигал аванпостов Римской империи.
В то время балтийские племена населяли гораздо более обширную территорию, чем в настоящее время: от Вислы до Днепра в центральной России. После распада Римской империи великое переселение народов в пятом и шестом веках, особенно славян, вытеснило балтов в более компактную область, а также дальше на север, на территорию, населенную финноязычными народами, особенно ливами.
Литовцы состояли из двух больших групп: земайцев или жемайтов («низменников»), которые жили вокруг устья реки Неман, впадающей в Балтийское море, и аукштайтов («горцев»), которые жили дальше вверх по реке на восток. Обе эти группы сами по себе состояли из нескольких племенных территорий. Другими прибалтийскими племенами, тесно связанными с литовцами, живущими к западу и юго-западу от них, были скальвийцы, ялтинцы и пруссы, населявшие территорию современной северо-восточной Польши и Калининградской области Российской Федерации.
Самым крупным балтийским племенем, населявшим территорию современной Латвии, и от которого позже произошло название латыши, были латигаллы. Они были последним прибывшим племенем, вытесненным из современной Белоруссии славянской миграцией в восточную часть Латвии к северу от реки Даугава. Другими протолатышскими племенами были селоняне к югу от реки Даугавы.
Земли семигальцев также находились к югу от Даугавы, но непосредственно к западу от земель селониан. Земли куршей располагались вдоль западного побережья современных Латвии и Литвы. Побережье Рижского залива было заселено ливами, близкими языковыми родственниками эстонцев.
Хотя протоэстонцы не были разделены на этнически различные племена, существовали заметные культурные различия между теми эстонцами, которые населяли юг и север страны, а также теми, кто жил в западных прибрежных районах и на островах, и которые наиболее непосредственно подвергались скандинавскому влиянию. В северо-восточной части Эстонии жило еще одно финское племя – голоса (вотианы), территория обитания которого простиралась до территории современного Санкт-Петербурга.
Городища
На протяжении всего железного века сельское хозяйство развивалось, эволюционируя от подсечно-огневой системы к двухпольной ротационной системе и, в конечном счете, к более эффективной трехпольной системе. К концу первого тысячелетия возникла система полосовых полей, которая способствовала образованию деревень. Деревни объединились, чтобы сформировать политические сообщества, управляемые старейшинами. Эти районы, как правило, были сосредоточены на городище.
Позже, с христианизацией, эти районы городищ обычно составляли основу приходов, которые стали основными административными единицами до двадцатого века. Более крупные территориальные единицы были сформированы в начале второго тысячелетия, когда несколько из этих районов объединились вместе, образовав землю или вождество. Например, территория, населенная ливами, состояла из четырех земель. Территория, населенная полугаллийцами, состояла из семи отдельных земель. Это были суверенные единицы, которые сами определяли свои отношения с соседними землями.
Развитие городищ и открытых поселений демонстрирует эволюцию социальных и политических структур. То есть амбиций элиты в Балтийском регионе. Городища были возведены прежде в Литве в начале римского железного века, в Латвии – в конце римского железного века и, наконец, в Эстонии – в шестом веке. Различия в уровне социального и политического развития в период позднего железного века иллюстрируются количеством городских укреплений: в Литве было около 700 городских укреплений, почти 200 – в Латвии и менее 100 – в Эстонии. Эти цифры также свидетельствуют о том, что общество в литовских районах было более иерархичным и уделяло больше внимания воинским добродетелям. В то время как на севере, особенно в эстонских районах, общины оставались более эгалитарными.
К двенадцатому веку некоторые городища, такие как Ерсика (Герзика) на Даугаве, превратились в места постоянного проживания, где жили военные вожди и их сопровождающие. Кернаве в Литве был самым крупным и важным городищем. И считалось, что в тринадцатом веке в нем проживало 3000 человек. Плотность населения в Прибалтике в конце железного века, по оценкам, составляла примерно три человека на квадратный километр.
По сравнению с Центральной Европой балтийское общество было заметно менее стратифицированным и эгалитарным. Помимо рабов, в основном женщин и детей, полученных в результате набегов на соседние земли, большинство людей были свободными крестьянами. Можно провести различие между социальной структурой, которая сложилась к концу железного века в прибрежных и западных районах, и социальной структурой в юго-восточной части Эстонии, восточной Латвии и центральной и восточной Литве. В первых – социальное расслоение началось раньше, с появлением численно значимого слоя начальников (хотя и с небольшим количеством владений и слабыми полномочиями). В то время как в последних областях расслоение началось позже и было более интенсивным: число начальников оставалось небольшим, но размер их территории и сфера их полномочий были значительно больше. В первых районах были ярко выражены скандинавские влияния, во вторых – восточнославянские.
Невозможно с уверенностью сказать что-либо о дохристианской религии. Религиозная практика каменного века была типична для культов предков и плодородия. Систему верований туземцев можно охарактеризовать как анимистическую: вера в то, что все в мире природы имеет дух. К началу железного века люди также начали поклоняться персонифицированным и антропоморфным небесным богам. Более поздние письменные источники упоминают наиболее заметные божества Перкунас (балтийский) и Таара (эстонский), оба бога грома, родственные скандинавскому Тору.
До прихода крестоносцев
Хотя балтийская история до прихода крестоносцев в конце XII века считается предысторией из-за отсутствия письменных источников, в скандинавских сагах и русских летописях есть многочисленные упоминания о балтийских и финских племенах. Литва впервые упоминается в немецкой хронике, написанной в 1009 году, в которой говорится о мученической смерти христианского миссионера по имени Бруно. В эпоху викингов (800–1050) скандинавские воины регулярно совершали набеги на восточные берега Балтийского моря.
Архиепископ Бременский Римберт в «Житии святого Ансгара» рассказывает о сокрушительном поражении датской морской экспедиции против куршей и последующей победоносной шведской кампании против куршей в 850-х годах. Свидетельством интенсивности взаимодействия по всему Балтийскому морю являются сохранившиеся в Швеции рунические памятники XI века, в которых записаны воины, павшие в битве на восточном берегу Балтийского моря. За исключением шведской колонии на юго-западном побережье Латвии в Гробипе в VIII веке, местное сопротивление не позволило скандинавам закрепиться на балтийских землях.
Во всяком случае, викингов больше соблазняли богатства, которые можно было получить дальше на востоке и юге. Два основных торговых пути на восток, которыми пользовались викинги, пересекали балтийские земли. Первый – через Финский залив вдоль эстонского побережья, вверх по Неве до Ладожского озера и вниз до Новгорода. Или на восток до Волги, чтобы достичь Каспийского моря. Второй – вдоль Даугавы до Днепра, на юг до Киева и через Черное море до Константинополя. Меньший маршрут проходил через реку Неман через литовскую территорию, чтобы достичь Днепра ниже по течению.
Свидетельством косвенных контактов с Ближним Востоком, установленных через эти торговые пути в Византию, являются клады арабских серебряных монет (дирхамов) IX века, которые были обнаружены в Балтийском регионе. Одна красочная сага, повествующая о взаимодействии в регионе Балтийского моря – это история норвежского короля Олафа Трюггвасона, который в детстве был взят в плен эстонскими пиратами по пути в Новгород и продан в рабство. Княжеские династии викингов сыграли важную роль в формировании самого раннего русского государства – Киевской Руси в IX веке.
Русские княжества активно расширялись на запад и на север в десятом и одиннадцатом веках. Русские летописи сообщают, что в 1030 году эстонское городище Тарту было захвачено великим князем Киевской Руси Ярославом Мудрым, который также выступил против литовцев десять лет спустя (в 1040 году). В XII веке русские проникли дальше на запад, в Черную Русь, основав крепость в Новогородке (Новогрудке). Однако инициатива перешла к литовцам к концу века, когда государство Киевская Русь раздробилось.
Протолатышские племена были наиболее тесно связаны с русскими. Леттигальцы платили дань соседним русским княжествам Пскову и Полоцку. А леттигальская земля в среднем течении Даугавы находилась под властью полоцкого вассала. Некоторые латигальские вожди приняли православие. Селоняне и ливы, жившие по берегам Даугавы, также время от времени платили дань Полоцку.
До начала XI века и христианизации Скандинавии набеги викингов велись в основном в одном направлении – скандинавские викинги совершали набеги на восточные берега Балтики. За скандинавской эпохой викингов последовала эпоха балтийских викингов, с морскими набегами, совершаемыми куршами и эстонцами с острова Сааремаа (Осел).
В 1187 году эстонцы с Сааремаа даже разграбили главный город Швеции Сигтуну, что побудило шведов позже построить новую столицу в Стокгольме. Христианские шведские и датские короли предприняли карательные экспедиции против куршей и эстонцев. Но до XIII века эти набеги в основном были направлены на нейтрализацию угрозы восточнобалтийского пиратства, а не на завоевание территорий или обращение туземцев в христианство.
Свежие комментарии