На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мировое обозрение

158 подписчиков

Свежие комментарии

  • ВАРЯГ РУС
    Комментарии здравые. Но и наш Президент несколько раз подчёркивал, что информация для образованных,  умеющих думать. ...Путин объясняет а...
  • Владимир Кузнецов
    Зато у них демократия и весь мир с ними. И безвиз можно поехать куда хочешь 😁«Мы жрали снег». ...
  • Владимир Кузнецов
    Лучшее, что он может сделать для человечества, это мучительно сдохнуть.Швейцарская компа...

Большие ракеты еще не делают страну сильной

В год тридцатилетия распада СССР, словно нарочно, встают вопросы, от которых во многом зависит будущее Российской Федерации как государства. Безусловно, первый и главный из них — это транзит верховной власти. В то время как все остальные проблемы внутренней и внешней политики, будь то ритуальная имитация выборов в Госдуму, очевидные провалы в борьбе против пандемии COVID-19, бурные перипетии российско-белорусской интеграции или же непрекращающееся противостояние с США, в настоящем есть не более чем гарнир к основному политическому блюду.

Однако существует еще один фактор, причем весьма значительный, который может помешать всем усилиям российского правящего класса удержать власть в руках одного человека, как бы он ни именовался. Этой теме посвящена научная статья «Устойчивость государственных систем на постсоветском пространстве: контуры теоретической модели», опубликованная в журнале «Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право». И несмотря на то, что это исследование вышло в прошлом году, оно не только не устарело, а, наоборот, после разгрома несистемной оппозиции в России, приобрело еще большую актуальность.

Авторы справедливо отмечают, что «общее прошлое продолжает оказывать существенное влияние» на политическое бытие бывших союзных республик. Вместе с тем постсоветское пространство неоднородно, поскольку на нем есть как состоявшиеся, так и несостоявшиеся государства (failed state). Поэтому в качестве методологических инструментов для оценки их «стабильности и устойчивости» ученые используют три индекса — «хрупкости (слабости) государств» (FSI), оценки качества государственного управления (WGI) и глобальной конкурентоспособности (GCI).

Между тем, по мнению исследователей, применительно к постсоветским республикам индекс FSI (комплексный показатель, характеризующий способность властей той или иной страны контролировать целостность своей территории, а также демографическую, политическую и экономическую ситуацию) не дает полной возможности «установить сколько-нибудь устойчивой корреляции между „хрупкостью“ и степенью демократичности или характером экономики той или иной страны».

В самом деле, Россия, обладающая сравнительно высокой глобальной конкурентоспособностью, находится внизу этого рейтинга (ниже нее только Киргизия, Узбекистан и Таджикистан), тогда как верхние позиции из бывших республик СССР занимают Эстония, Литва и Латвия. (Примечательно, что возглавляет рейтинг Финляндия, которая получила независимость от России в 1917 году).

Но при этом те же Литва и Латвия, в отличие от РФ, неконкурентоспособны на мировых рынках. Вполне допустимое объяснение этому парадоксальному факту авторы исследования находят в теоретических построениях британского государствоведа марксистского толка Боба Джессопа. Согласно им, необходимость защиты от внешних врагов (России или, напротив, НАТО) обусловливает становление и развитие «режимов (государств) с чрезвычайными полномочиями», «государств национальной безопасности». Причем практически во всех новых странах эта политическая установка становится неотъемлемым элементом их национального и государственного строительства. Однако это обстоятельство «только усиливает их „хрупкость“ вследствие идеологической слабости таких режимов и неумения обеспечить национально-народную сплоченность».

Таким образом, непрекращающаяся борьба за «собственную государственность» (statehood), за сохранение суверенитета уводит в сторону от действительно актуальных проблем «государственной состоятельности» (stateness). Формируется «государство национальной безопасности», для которого характерна «консолидация власти в секторе исполнительной ветви». При этом деградация традиционных институтов государства и общества компенсируется за счет усиления роли «глубинного государства» и всяческих неформальных институций. Одновременно с этим происходит умаление права, отказ от демократической подотчетности, разрушение партийной системы. Что со временем приводит к предсказуемо печальным последствиям.

Далеко не единичный пример такого рода — безостановочная и лихорадочная активность архаиков из Совбеза РФ, одержимых ненавистью ко всему живому и неподконтрольному. Не далее как на днях вышли из строя электронные системы ЦБ РФ после того, как Роскомнадзор усилил борьбу с VPN-сервисами. Так что теперь под вопросом не только будущее Рунета, но и интернет-сетей государственных и коммерческих структур. То есть стабильное функционирование собственно государства.

В общем, авторы исследования пришли к неутешительному выводу: российской государственной системе свойственна «хрупкость», особенно «перед лицом стратегических вызовов». И даже гипертрофированный «силовой» компонент в «вертикали власти» не делает ее более устойчивой. Впрочем, надо заметить, эти ученые полагают, что ставка на силовые структуры оправдана, потому что Россия имеет большую протяженность границ и труднодоступные территории, и к тому же сейчас «усиливается новая фаза геополитического противостояния».

Иначе говоря, в этой части довод совсем не нов. Почему-то сразу вспоминается абсурдное обвинение против Михаила Горбачева в том, что он не проявил достаточной твердости и позволил распасться Советскому Союзу. Вот если бы в то время у власти был непреклонный Юрий Андропов, то тогда бы та страна существовала и поныне. Впрочем, обсуждать это не только скучно, но и бессмысленно. У современной РФ, направляемой «твердой рукой» могущественного вождя, наверно, еще есть некоторые шансы на то, чтобы доказать, что она не повторит судьбу Российской империи и СССР.

К тому же злые языки утверждают, что Александр Лукашенко, в очередной раз увернувшись от братских объятий Кремля, язвительно заметил, что сейчас еще не время для более тесной интеграции Белоруссии и России. И лучше подождать, пока пройдут выборы в Госдуму — ведь все может быть. Да и сама российская власть, похоже, считает, что то, что «может быть», рано или поздно обязательно случится. Во всяком случае, именно так это видится со стороны.

Роман Трунов

В год тридцатилетия распада СССР, словно нарочно, встают вопросы, от которых во многом зависит будущее Российской Федерации как государства. Безусловно, первый и главный из них — это транзит верховной власти. В то время как все остальные проблемы внутренней и внешней политики, будь то ритуальная имитация выборов в Госдуму, очевидные провалы в борьбе против пандемии COVID-19, бурные перипетии российско-белорусской интеграции или же непрекращающееся противостояние с США, в настоящем есть не более чем гарнир к основному политическому блюду.

Однако существует еще один фактор, причем весьма значительный, который может помешать всем усилиям российского правящего класса удержать власть в руках одного человека, как бы он ни именовался. Этой теме посвящена научная статья «Устойчивость государственных систем на постсоветском пространстве: контуры теоретической модели», опубликованная в журнале «Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право». И несмотря на то, что это исследование вышло в прошлом году, оно не только не устарело, а, наоборот, после разгрома несистемной оппозиции в России, приобрело еще большую актуальность.

Авторы справедливо отмечают, что «общее прошлое продолжает оказывать существенное влияние» на политическое бытие бывших союзных республик. Вместе с тем постсоветское пространство неоднородно, поскольку на нем есть как состоявшиеся, так и несостоявшиеся государства (failed state). Поэтому в качестве методологических инструментов для оценки их «стабильности и устойчивости» ученые используют три индекса — «хрупкости (слабости) государств» (FSI), оценки качества государственного управления (WGI) и глобальной конкурентоспособности (GCI).

Между тем, по мнению исследователей, применительно к постсоветским республикам индекс FSI (комплексный показатель, характеризующий способность властей той или иной страны контролировать целостность своей территории, а также демографическую, политическую и экономическую ситуацию) не дает полной возможности «установить сколько-нибудь устойчивой корреляции между „хрупкостью“ и степенью демократичности или характером экономики той или иной страны».

В самом деле, Россия, обладающая сравнительно высокой глобальной конкурентоспособностью, находится внизу этого рейтинга (ниже нее только Киргизия, Узбекистан и Таджикистан), тогда как верхние позиции из бывших республик СССР занимают Эстония, Литва и Латвия. (Примечательно, что возглавляет рейтинг Финляндия, которая получила независимость от России в 1917 году).

Но при этом те же Литва и Латвия, в отличие от РФ, неконкурентоспособны на мировых рынках. Вполне допустимое объяснение этому парадоксальному факту авторы исследования находят в теоретических построениях британского государствоведа марксистского толка Боба Джессопа. Согласно им, необходимость защиты от внешних врагов (России или, напротив, НАТО) обусловливает становление и развитие «режимов (государств) с чрезвычайными полномочиями», «государств национальной безопасности». Причем практически во всех новых странах эта политическая установка становится неотъемлемым элементом их национального и государственного строительства. Однако это обстоятельство «только усиливает их „хрупкость“ вследствие идеологической слабости таких режимов и неумения обеспечить национально-народную сплоченность».

Таким образом, непрекращающаяся борьба за «собственную государственность» (statehood), за сохранение суверенитета уводит в сторону от действительно актуальных проблем «государственной состоятельности» (stateness). Формируется «государство национальной безопасности», для которого характерна «консолидация власти в секторе исполнительной ветви». При этом деградация традиционных институтов государства и общества компенсируется за счет усиления роли «глубинного государства» и всяческих неформальных институций. Одновременно с этим происходит умаление права, отказ от демократической подотчетности, разрушение партийной системы. Что со временем приводит к предсказуемо печальным последствиям.

Далеко не единичный пример такого рода — безостановочная и лихорадочная активность архаиков из Совбеза РФ, одержимых ненавистью ко всему живому и неподконтрольному. Не далее как на днях вышли из строя электронные системы ЦБ РФ после того, как Роскомнадзор усилил борьбу с VPN-сервисами. Так что теперь под вопросом не только будущее Рунета, но и интернет-сетей государственных и коммерческих структур. То есть стабильное функционирование собственно государства.

В общем, авторы исследования пришли к неутешительному выводу: российской государственной системе свойственна «хрупкость», особенно «перед лицом стратегических вызовов». И даже гипертрофированный «силовой» компонент в «вертикали власти» не делает ее более устойчивой. Впрочем, надо заметить, эти ученые полагают, что ставка на силовые структуры оправдана, потому что Россия имеет большую протяженность границ и труднодоступные территории, и к тому же сейчас «усиливается новая фаза геополитического противостояния».

Иначе говоря, в этой части довод совсем не нов. Почему-то сразу вспоминается абсурдное обвинение против Михаила Горбачева в том, что он не проявил достаточной твердости и позволил распасться Советскому Союзу. Вот если бы в то время у власти был непреклонный Юрий Андропов, то тогда бы та страна существовала и поныне. Впрочем, обсуждать это не только скучно, но и бессмысленно. У современной РФ, направляемой «твердой рукой» могущественного вождя, наверно, еще есть некоторые шансы на то, чтобы доказать, что она не повторит судьбу Российской империи и СССР.

К тому же злые языки утверждают, что Александр Лукашенко, в очередной раз увернувшись от братских объятий Кремля, язвительно заметил, что сейчас еще не время для более тесной интеграции Белоруссии и России. И лучше подождать, пока пройдут выборы в Госдуму — ведь все может быть. Да и сама российская власть, похоже, считает, что то, что «может быть», рано или поздно обязательно случится. Во всяком случае, именно так это видится со стороны.

Роман Трунов

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх