Послевоенная история Албании прочно завязана на одно имя — Энвер Халил Ходжа. Именно из него было решено по чисто политическим соображениям сделать народного героя, равного хорвату Тито. Вопрос, равен ли был Ходжа Тито по масштабу личности, спорный. Но Албанию он держал в ежовых рукавицах 41 год.
Родился будущий диктатор в Гирокастре 16 октября 1908 года.
Его родители принадлежали к исламской секте бекташей, причём папа Халил был муллой. Энвер был вторым сыном (мальчика назвали в честь Энвера-паши — османского генерала и политика-младотурка), но старший брат Бекир в юном возрасте умер от туберкулёза, так что он остался единственным сыном в семье, кроме него, у муллы Халила Ходжи и его жены Гьюлихан были только три дочери: Фахрие, Хаджо и Санийе. Надо сказать, что в ходе Балканских войн, а впоследствии Первой мировой войны Гирокастра была неоднократно оккупирована греками, так что страх оказаться под иноземной оккупацией бы привит будущему народному герою с детства. В общем, для того чтобы понять историю Албании с 1944 года по 1985-й, стоит понять, кем был Энвер Ходжа.Понять это непросто: за годы диктатуры вокруг него было создано столько мифов, что отделить правду от вымысла не всегда возможно. Например, говорят, что он был победителем одного из довоенных конкурсов красоты. Сложно сказать, правда это или нет, но то, что Ходжа в молодости был необыкновенно красив, а в старости весьма импозантен, — факт! Также фактом является и то, что он умел необыкновенно быстро печатать на машинке и был очень работоспособен. Он был упорен и знал чего хочет.
В центре Тираны Энвер Ходжа держал табачную лавку «Флора». Впоследствии утверждалось, что она была главной конспиративной квартирой албанских коммунистов. А вот это, скорее всего, миф: вероятно, будущий диктатор был обычным буржуа, торговавшим табаком и табачными изделиями. В Албании рассказывали «рождественские истории», как фашисты пришли в лавку арестовывать Ходжу, который стоял за прилавком, но не узнали его и спросили: «Где Энвер Ходжа?». Тот ответил, что сейчас позовёт, и сбежал через черный ход. Ну, насколько это правда, сказать сложно, а вот то, что он торговал контрабандными сигаретами, — факт!
После школы в 1926 году Ходжа поступил в лицей города Корче, где в совершенстве овладел турецким и французскими языками, а также увлёкся марксистскими идеями: писал в местной прессе на темы марксизма-ленинизма (хотя политические противники и утверждали, что он за всю жизнь не прочёл ни одной книги!). После лицея в 1930 году он поступил во французский университет в Монпелье, но не окончил его. Согласно официальному мифу, из-за приверженности идеям социализма. По версии злопыхателей — из-за чрезмерного увлечения вином и женщинами. Правда, Энвер попытался тупо купить диплом, но в те годы во Франции такое не прокатывало даже у весьма симпатичных албанцев, так что остался будущий маршал недоучкой.
Но это не помешало ему стать членом французской компартии и быть лично знакомым с такими деятелями, как Анри Барбюс, Луи Арагон, Морис Торез. Кстати говоря, это заставляет сомневаться в рассказах злопыхателей о не прочитавшем ни одной книге Ходже: все вышеперечисленные деятели ФКП были одарёнными литераторами, так что общаться с полным невежей не стали бы. Именно во Франции Ходжа стал ярым сталинистом: он пришёл к глубокому убеждению, что Албании нужна именно такая партия, как ВКП(б). Он переводил речи Сталина на албанский, активно публиковался в «Юманите», редактировал албанский коммунистический бюллетень. И для коллекции вступил в 1936 году в Бельгийскую коммунистическую партию, после чего начал публиковаться в её печатных органах.
О чём писал Ходжа в тогдашних коминтерновских СМИ? Он критиковал троцкистов и бухаринцев, а заодно — режим Зогу. Одновременно он завёл связи с итальянскими и греческими коммунистами, которые помогли ему наладить связи с албанскими подпольщиками левого толка, которые как раз в это время подумывали о формировании коммунистической партии Албании.
В 1936 году Энвер Ходжа вернулся в Албанию. Для начала он занялся преподаванием французского языка в лицее города Корча, который в своё время окончил. Компартии в Албании тогда не было, но было несколько подпольных коммунистических групп, и Ходжа стал лидером такой в своей родной Гирокастре. А после смерти от туберкулёза лидера коммунистов в Корче Али Кельменджи его выбрали главой и этой группы. Но руководить коммунистическими ячейками на родине Энверу довелось недолго: в 1938 году он едет в Москву, где чуть меньше года учится в Институте Маркса — Энгельса — Ленина и в Институте иностранных языков. В 1938 году встречается со Сталиным и Молотовым. Что из этого миф, а что правда? Понятия не имею!
Но фактом является то, что в 1939 году он снова в Албании и торгует табаком. Официальный миф утверждает, что ему запретили работать учителем за отказ вступить в Албанскую фашистскую партию, вынесли смертный приговор и т. д. и т. п. Но насколько логично было выносить смертный приговор и разрешать держать табачную лавку? Вопрос остаётся открытым. Однако фактом является то, что 7 ноября 1941 года в Тиране подпольная конференция коммунистов провозгласила создание Коммунистической партии Албании и Ходжа стал заместителем её первого секретаря Кочи Дзоде. Ну и утверждён в качестве главнокомандующего Национально-освободительной армии Албании. Правда, не вполне понятно, насколько командиры отдельных партизанских отрядов слушали приказы командующего. Здесь отделить миф (о том, что именно под командованием Энвера Ходжи партизаны очистили Албанию от немцев) от реальности (албанские партизаны были биты немцами до тех пор, пока не стали действовать совместно с армией Тито) крайне сложно.
Так или иначе, но с октября 1944 года Ходжа стал премьер-министром, министром иностранных дел и Верховным главнокомандующим Народно-освободительной армии независимой Албании, но... Тут сразу стоит сказать, что столь сильно заботившийся о независимости своей страны Энвер Ходжа был политическим реалистом. Поэтому Албания при нём, по сути дела, стала сателлитом Югославии.
Да-да! Ходжа был большим другом Тито, причём в конфликте между СССР и СФРЮ поначалу поддержал именно друга Иосипа. Более того, страны были близки к объединению в федерацию, что стало бы практически вхождением Албании в состав Социалистической федеративной республики Югославия. До 1947 года даже в советском МИД официально применяли формулу «Албания — спутница Югославии».
Впрочем, дружба длилась недолго. Дело в том, что после конфликта Сталина с Тито СССР начал политику приручения Албании. Причём настолько успешную, что друг Тито Ходжа расстрелял нафиг проюгославскую фракцию в Компартии Албании, в том числе «второе лицо» в стране и партии Кочи Дзоде, министра внутренних дел и руководителя Сигурими — албанского аналога КГБ.
В ходе чисток в партии товарищ Ходжа показал, что не зря считает своим идеалом товарища Сталина: товарища Кочи «жестко допрашивали», точнее, зверски пытали, заставили себя оговорить и повесили. Причём приговор в исполнение приводил его преемник на посту министра внутренних дел Мехмет Шеху. Вместе с Дзоде на скамью подсудимых отправились «старые товарищи»: Панди Кристо (министр без портфеля, глава парторганизаций Тираны и Дурреса), получивший 20 лет (отсидевший 15 и после освобождения устроившийся работать сапожником) и Васка Колеци. А в албанском фольклоре появилось четверостишие:
Жили-были два троцкиста —
Кочи Дзоде, Панди Кристо.
А теперь почили в бозе
Панди Кристо, Кочи Дзодзе...
Впрочем, диктатор — опасная профессия! Хрущёвская оттепель привела не только к венгерским событиям. В 1956 году Энвера Ходжу попытались отстранить от власти. Видимо, оттепель вскружила головы многим албанским коммунистам (впрочем, с 1948 года компартию переименовали в Албанскую партию труда — АПТ), потому что подозревать товарища Ходжу в гуманизме было немного наивно.
Судьба участников Бали Комбетар была печальной: в плен их не брали. Восстания в Малесии-э-Мади, Шкодере, Тепелене и Мирдите были подавлены с зачисткой всех подозреваемых и конфискацией имущества у всех стоявших рядом. А в 1951 году произошла «резня 1951 года» — бессудные убийства 25–26 февраля членов (и подозреваемых в членстве) антикоммунистической организации «Фронт сопротивления», организовавшей взрыв в советском посольстве 19 февраля 1951 года. Взрыв не привёл к повреждениям здания и жертвам, но... Дело в том, что акция сильно напоминала убийство Кирова: неясно кто организовал, но Энвер Ходжа использовал ее для устранения оппозиции. На экстренном заседании политбюро ЦК АПТ были составлены расстрельные списки, в которые была внесена интеллектуальная элита страны, люди, не имевшие никакого отношения к «Фронту сопротивления». Даже сотрудники Сигурими не утверждали, что они имеют хоть какое-то отношение к взрыву в советском посольстве, но утверждали, что опасны. В списках оказалась даже школьная подруга Энвера Ходжи и первая албанка, получившая высшее образование, Сабиха Касимати. Ночью был расстрелян 21 человек, ещё один выбросился из окна кабинета следователя.
Непосредственный исполнитель теракта Хюсен Лула был убит в столкновении с агентами Сигурими, так же как и несколько других активистов «Фронта сопротивления». Ещё пять «фронтовиков» были расстреляны 9 октября, а пятеро получили сроки от пяти до 25 лет.
А 25 февраля 1956 года Хрущёв выступил со своим докладом «О культе личности и его последствиях». Ходжа был в шоке! Нет, сначала были высказаны все полагающиеся слова поддержки советским товарищам, ритуальные расшаркивания и всё такое прочее. Но активно создававший культ своей личности Ходжа спустил тему развенчания культа личности Сталина в СССР на тормозах. Это, однако, не означало, что в АПТ не появились люди, принявшие «оттепель» всерьёз.
Главным реформатором выступил министр финансов Тук Якова. Из состава политбюро его вывели ещё в 1951 году «за потерю бдительности в классовой борьбе», а в 1955 году сослали в Берат под надзор Сигурими. Его поддержали другие ветераны АПТ: бывший генеральный прокурор Бедри Спахиу, секретарь ЦК Лили Белишова, генералы Панайот Плаку и Дали Ндреу, руководитель женского движения Лири Гега. Позиция данной группы товарищей была в требовании коллегиального партийного руководства, прекращение политических репрессий, ограничение роли Сигурими, снижение темпов индустриализации с коллективизацией, повышение социальных расходов и поддержки села. В общем, типичные хрущёвцы. И требовали они в числе прочего реабилитации жертв партийных чисток. Вот только Ходжа не был Хрущёвым. Требования оппозиции выглядели примерно как требования признания культа личности от самого Иосифа свет Виссарионовича.
Оппозиция рассчитывала на поддержку СССР, но... Хрущёв боролся со сталинистами у себя дома, а в Албании Ходжа его вполне устраивал! В самой же стране на стороне товарища Энвера был весь силовой блок, председатель президиума Народного собрания Хаджи Леши и первый секретарь столичного горкома АПТ Фикирете Шеху.
Попытка отстранить от власти Энвера Ходжу состоялась на партконференции 14 апреля 1956 года. Участвовали в мероприятии 350 делегатов от 200 парторганизаций. Вступительное слово взяла Фикирете Шеху, которая постаралась задать конференции консервативную тональность. Но большая часть депутатов поддержала реформаторов, ссылаясь на опыт ХХ съезда КПСС. Депутаты указывали на семейственность в партийном руководстве, репрессии, культ личности и прочие черты режима Ходжи, особенно выпукло выглядевшие на фоне «оттепели» в СССР.
15 апреля на конференцию прибыл Ходжа. Он начал с самокритики, но, когда вдохновлённые делегаты начали высказывать претензии к руководству, агенты Сигурими стали в открытую фиксировать выступающих, одновременно прошёл слух, что Ходжа ввёл в Тирану танковый батальон. В общем, 16 апреля «товарищ Энвер» перешёл в контратаку, и оппозиция начала сдавать назад и каяться. Результат был предсказуем: были арестованы и вскоре расстреляны Дали Ндреу, Лири Гега, Нести Зото и Вехип Деми. Панайот Плаку сбежал в Югославию, где был убит агентами Сигурими, Тук Якова получил 25 лет и вскоре умер в тюрьме. Бедри Спахиу сел на 25 лет, Лири Белишова была интернирована. Десятки тех, кто высказывался против Ходжи на конференции, были сняты с должностей, многие сели или были расстреляны впоследствии.
Отдельные «афтершоки» событий 1956 года чувствовались до 70–80-х годов: внезапно арестовывались и расстреливались, гибли при неясных обстоятельствах чересчур разговорчивые делегаты той партконференции. А в 1961 году Ходжа порвал с СССР и сменил ориентацию на Мао Цзедуна.
Впрочем, это политика, а помнят Энвера Ходжу не за это, а за социальные и экономические реформы, перевернувшие старую Албанию с ног на голову. С 1945 года страна начала активно сотрудничать с СССР. В Албанию поехали советские геологи, нефтяники, инженеры, врачи, конструкторы и учителя, а из Албании в СССР — сотни студентов. Ходжа сразу же заявил, что берёт курс на индустриализацию, коллективизацию и «культурное перевоспитание народа» (да, Мао со своей «культурной революцией» был не первый!).
В 1952 году было объявлено, что послевоенное восстановление страны завершено и пора приступать первой пятилетке. План был составлен советским Госпланом, он подразумевал ограниченную коллективизацию, строительство электростанций и предприятий обрабатывающей местное сырьё промышленности. Продавать продукцию стали планировать в «страны народной демократии», в Тиране и Дурресе были построены копии советских автозаводов ЗИС и ЗИМ, с югославской помощью строились железные дороги, новые города и посёлки, перевооружалась албанская армия.
При этом Энвер Ходжа порой действовал радикальнее своих советских коллег. Он не стал увлекаться атеистической пропагандой, а просто запретил религию. Одновременно были запрещены частные зарубежные поездки, частная собственность... После ХХ съезда он почувствовал себя единственным защитником истинного социализма и стал готовиться к войне как с империалистическим Западом, так и с ревизионистами с востока. Итогом стала его знаменитая программа «бункеризации» страны.
Албания — страна горная, природная крепость. Но Энвер Ходжа решил, что немного бетона сделает её ещё неприступнее. И построил 750 тысяч бетонных бункеров — по одному на каждые четыре-пять албанцев, которые и должны были их оборонять. Идею он позаимствовал в КНДР, но, как и многое другое, довёл до маразма. Бункеры в Албании строили разные. Были огромные, с командными пунктами, множеством помещений, запасами еды, оружия и боеприпасов. А были маленькие — на одну семью. Говорят, что, когда инженер заявил Ходже, что бункер способен выдержать танковую атаку, тот заставил его сесть в бункер и лично выстрелил по оному из танка. Правда это или очередной миф — непонятно. Но совершенно точно, что программа была секретная и албанцам, которые всё это бункеростроительство видели и сами в нём участвовали, было запрещено его обсуждать.
Это грандиозное строительство быстро съело весь рост албанской экономики. Страна оказалась на гране дефолта и держалась только на кредитах от социалистических стран, возвращать которые Ходжа не собирался. Долги Италии, Греции и Турции он отказался выплачивать ещё в 1968 году. По сути дела, единственным союзником Албании при Ходже стал Китай — со всеми соседями он умудрился поссориться. Но и китайских маоистов албанский лидер... не любил! Просто поссориться с далёким Китаем было сложнее, да и надо же было откуда-то брать оружие, которое Албании продавать отказались все. Правда, некоторое потепление отношений наметилось в 1968 году с Румынией Чаушеску, когда и Албания, и Румыния осудили вторжение СССР в Чехословакию. Взаимное уважение друг к другу испытывали Энвер Ходжа и Шарль де Голль: они ценили отсутствие раболепного преклонения перед США и СССР. А в СССР с 1965 года Албанию просто забыли — о ней было запрещено вспоминать в СМИ.
Энвер Ходжа умер от кровоизлияния в мозг 11 апреля 1985 года. За месяц до этого в СССР пришёл к власти некто М. С. Горбачёв. У обеих стран впереди было много событий. Ушла эпоха!
Фёдор Ступин,
Свежие комментарии